Любовь к жизни?

Да, конечно. Ну, ясно же. Любовь она и в Африке любовь. Особенно к жизни. Особенно к единственной нашей жизни. Ясно же, как день. Джек Лондон, там. Опять же Ленин, посапывающий на скамеечке. Жить хотели. Все хотят. А все ли?

Лесовоз, длинная махина с головой "МАЗа" туловищем брёвен и задницей из хлыстов, кончиков этих самых брёвен, натужно ревя двигателем, полз, петлял по зимней дороге. Темнеет. Зима. Тайга. Солнце невидимое над горизонтом. В такое время в Коми рано темнеет. А успеть надо засветло. Успеть промахать по ухабам заснеженной дороги до ближайшего жилья. Километров восемьдесят, не больше. Там светло. Там огонь в печках. Там люди. А здесь в тайге лишь снег и зловещая тишина холода. Треск ломаемых пятидесятиградусным морозом веток, да туман замёрзшего воздуха.

Толян, постоянно бросая взгляды в зеркало заднего вида, беспокойно ёрзал за баранкой. Беспокоиться было от чего. Тонкие концы хлыстов, на глазах разъезжались в разные стороны. Веером расходилась лесовозная связка. С каждым толчком, с каждым ухабом прочная вначале сейчас же едва державшаяся связка брёвен внушала всё больше опасений Толяну. Ещё пять минут такой езды и весь груз раскатится по мёрзлой дороге. Надо бы выйти, подправить. Цепь попробовать подтянуть. Ослабло, наверное, крепление. Как в прошлый раз. В прошлую поездку так же было. Пришлось выскакивать на мороз, поправлять цепь. Дел-то на пару минут. Неохота только. Мороз на улице нешуточный. Вон как воздух мёрзнет. Наверное, к шестидесяти подходит. Но делать нечего. Мороз не мороз, холод не холод, а выпрыгивать из тёплой кабины всё же придётся.

Словно обрадованный неожиданной передышке лесовоз, скользя по дороге заиндевевшей резиной колёс плавно остановился. Толян не глуша двигатель (кто ж его в такой мороз глушит?) выскочил на улицу. Тулуп не стал накидывать. За пару минут и в телогрейке не замёрзнет, привычный уже к морозам, не первый год на вахтовые заготовки леса мотается. Успел смириться с суровым северным климатом. Вареги вот только нацепил, иначе на таком морозе руки вмиг отморозишь, и прыгнул из кабины в морозный туман бескрайнего леса.

Хлысты действительно разъехались из-за цепи. Крепёж ослабел, брёвна раздвинулись, ещё б немного и весь пакет оказался бы на дороге. Это конечно не страшно. Следом за Толяном никто не едет. Его машина последняя. Сам он припозднился, с вырубки выехал на час позже основной колонны. Так уж получилось. Так что развались эта связка, остался бы Толян без галочки в журнале бригадира. То есть без оплаты этого рейса. И все дела. А брёвна? Брёвна бы потом убрали. Вездеходом стащили бы на обочину. Полчаса и дорога свободна.

Толян быстро, мороз пробирает хлипкую телогрейку, поправляет цепь. Торопится. Холод собачий. Одно движение, неподатливая цепь никак не желает вставать на место. Ещё рывок. Всё бестолку. В толстых варегах такую работу выполнять несподручно. Скинув подбитые мехом рукавицы, Толян ещё раз дёрнул цепь. Резкий толчок. Бревна, вырвавшиеся из креплений. Боль, не чувствуемая на морозе. Ужас от осознания произошедшего. Толян в ловушке. Кисть правой руки зажата между пакетом брёвен и железной стойкой крепления. Как случилось? Что произошло? Некогда разбираться, надо действовать. Сколько на таком морозе он протянет? Десять минут? Двадцать. Рука в капкане, брёвна не сдвинуть. Смерть? Смерть в восьмидесяти километрах от жизни. От жилья? От людей? Нелепость. Он не может умереть. Ему всего лишь зажало руку. Сейчас Толян вырвет её и продолжит путь к жилью. К теплу. Тепло. Море. Бескрайнее море и горячий песок. Он замерзает? Ещё несколько минут, полчаса и ему конец. Сон. Холодный беспробудный сон. Помощи не будет. Сзади лесовозов нет. В посёлке когда ещё его хватятся? Замёрзнет к тому времени. Что делать. Резать руку? Зажата кисть и если перерезать кожу, мышцы, сухожилия можно оторвать всё остальное тело от навсегда застрявшей руки. Можно спастись. Выжить! Море. Песок. Волны. Жить. Резать! Но чем? Ножа нет, ничего нет. Пилу бы сейчас, ножовку. Две секунды, перетянутый жгут и спасительное тепло кабины. Ножа нет. Есть только зубы. Грызть? Собственную руку отгрызать, чтобы выжить? Это не кино, это жизнь. Зубы, впивающиеся в собственную плоть. Боль, нечеловеческая боль. Кости белеющие в наступающей темноте. Рваные сухожилия, точащие из обрубка. Кровь. Пар от свежей крови. Красное растекающееся пятно под ногами. Только бы не потерять сознание. Только бы выжить. Выжить, выжить, выжить.

Что бы я сделал на месте Толяна? Замерз бы на фиг. Уснул бы и не проснулся. Говорят, замерзать - сладкая смерть. А Толян выжил. Без руки правда, инвалид сейчас. Но на море съездил. Горячий песок, шелест волн, палящее солнце высоко над горизонтом. Правда, говорит, плавать с культёй неудобно. Жизнь с одной рукой не сахар. Но всё же это жизнь.